Вестник экономического правосудия РФ, номер 9, 2020.

Автор показывает историческое развитие судебной практики (и правотворчества) по признанию решений собраний участников ООО и акционеров АО ничтожными.

Я считаю, что действительной причиной колебания судебной практики в России, изобретения судами все новых оснований для ничтожности решений является неправильное определение законом оснований такой ничтожности. Ничтожными решения должны признаваться в самых исключительных случаях («из ряда вон»), а процедурные нарушения (не уведомление, отсутствие компетенции, кворума и др.) должны только вести к оспоримости решений.

С этой же причиной связана неопределенность по срокам исковой давности по ничтожным решениям – считаю, что исходя из серьезности оснований для ничтожности решений к ним вообще не может применяться ограничения по срокам исковой давности. По этой же причине имеется неопределенность по лицам, имеющим право требовать признания решений ничтожными – для заявления ничтожности решений, которые в т.ч. затрагивают публичные интересы, круг таких лиц должен быть достаточно широким. С этим связана и проблема исцеления ничтожных решений – так как они касаются существенных нарушений и недействительны изначально, они, в отличие от оспоримых решений, не могут быть исцелены последующим решением.

Все эти проблемы, как отмечает сам автор, увеличивают количество корпоративных споров, а также замедляют развитие корпоративных отношений.

Для того, чтобы у читателя появилось понимание содержания статьи, хотел бы привести ряд положений из нее. Так как статья объемная, то и интересующих нас положений получилось достаточно много.

«Первоначальные версии двух базовых корпоративных законов [об АО и об ООО] исходили только из оспоримости решений собраний хозяйственных обществ, а дореформенный (до 2013–2014 гг.) текст ГК РФ вообще не содержал каких-либо положений на сей счет. Возможность признания решения собрания ничтожным была открыта судами, видимо, путем простой аналогии с ничтожностью сделок…

Идея ничтожности решения собрания акционеров была увязана с вопросом, могло ли конкретное решение быть принято в принципе: если с учетом предписанных законом процедур такое решение вообще не могло появиться на свет, то оно ничтожно ab anitio. Итак, с 2003 г. перечень оснований ничтожности был описан исключительно в указанной логике, поскольку ушли иные основания ничтожности в виде размытых критериев «существенного нарушения закона», причем юридико-технически перечень оснований ничтожности был закрытым и включал в себя четыре пункта: 1) отсутствие компетенции; 2) отсутствие кворума; 3) отсутствие необходимого большинства голосов; 4) невключение вопроса в повестку дня собрания…

В поправках в ГК РФ предлагалось закрепить оспоримость решений как общий подход при недействительности решений собраний и ничтожность как исключительный случай (случаи), каждый раз специально оговариваемый в законе. Тем самым ничтожность, точнее ее основания для конкретных практических ситуаций применительно к решениям собраний, не должна была изобретаться на практике каждый раз, а, напротив, должна быть четко маркирована в законе…

Кассационные суды прочитали данное разъяснение [постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»] в том же смысле: по сути, перечень оснований ничтожности корпоративно-правовых решений, закрепленный в специальных корпоративных законах, не является исчерпывающим, напротив, через применение ст. 181.5 ГК РФ он может расширяться и дополняться всё новыми и новыми основаниями, неизвестными специальным законам…

Колебания в законодательном подходе и подходах высших судов (то открываем перечень оснований ничтожности, то делаем его закрытым; то расширяем набор оснований ничтожности в рамках того или иного перечня, то сокращаем его) не могли не привести к еще бóльшим колебаниям на уровне нижестоящих судов…

В споре двух формул толкования lex specialis derogat generali и lex posterior derogat priori в данном случае победила первая: временной момент не важен, напротив, важно то, что специальное регулирование как более нюансированное, детально учитывающее специфику отношений, перекрывает действие общих норм, имеющих восполнительное значение, т.е. норм, применяющихся каждый раз там, где нет специального инструментария. Приоритет специальных законов (Закона об АО и Закона об ООО) над нормами ГК РФ по вопросу о ничтожности корпоративно-правовых решений в целом является (или хотя бы являлся до недавних пор) превалирующей позицией во всех кассационных судах по большинству вопросов ничтожности и, можно сказать, является пока что неизменной общей правовой позицией…

Ранее, еще до появления специальной главы в ГК РФ, на практике тестировались возможности оспаривания решений общих собраний акционеров или собраний участников ООО по основаниям, типичным для гражданско-правовых сделок (§ 2 главы 9 ГК РФ). Эта опция в общем виде была отвергнута судами, причем критика базировалась на двух аргументах: 1) решения собраний — не сделки (или не буквально сделки); 2) решения собраний, будучи урегулированы специальным законом в вопросах признания их недействительными, и так предполагают применение к ним специальных правил оспаривания, а потому для применения к решениям собраний норм о сделках, в том числе о недействительности сделок, просто не остается места…

Однако жизнь не стоит на месте. Недавно ВС РФ при рассмотрении конкретного дела уравнял решения собрания участников с гражданско-правовой сделкой и, более того, допустил применение к ней ст. 168 ГК РФ22. Все меняется и в практике судов вообще, а потому сами сделки стали оспариваться не только по основаниям, указанным в § 2 главы 9 ГК РФ. Особенностью практики последних 10–15 лет стало широкое распространение оспаривания гражданско-правовых сделок со ссылкой на ст. 10 ГК РФ — только на нее или на ст. 10 ГК РФ плюс иную статью ГК РФ (ст. 168, 169, 170) либо другого закона…

Пока корпоративное образование не имеет банкротного статуса, а живет по правилам корпоративного законодательства, специальный закон, регламентирующий деятельность соответствующей организационно-правовой формы корпорации, ограничивает применение к решениям участников такой корпорации общегражданских норм о недействительности сделок…

Ничтожное решение собрания (как и ничтожная сделка) обладает существенным отличием от оспоримого решения: ничтожность (ничтожное решение) может иметь правовое значение для более широкого круга лиц, чем то решение, которое еще нужно оспорить. Соответственно, о ничтожности a priori может заявлять больше лиц, чем о недействительности оспоримого решения…

Логика судов, не дающих кредиторам право на иск, который в иной ситуации дозволял им бы вторгаться во внутренние корпоративные отношения, проста: у кредиторов есть специальные средства защиты (взыскание долга в обычном исковом порядке, пока должник может расплатиться, либо получение удовлетворения от должника по правилам банкротного процесса, если должник перешел в домен банкротства)…

Если хозяйственное общество приняло — в лице уполномоченного органа — решение о добровольной ликвидации, предполагающей удовлетворение всех кредиторов, но оно не может быть до конца исполнено, потому что имущества оказывается недостаточно, чтобы удовлетворить всех кредиторов, то исполнение такого решения будет подлежать прекращению, а требования всякого кредитора начнут рассматриваться в порядке, установленном законодательством о несостоятельности (банкротстве), что исключает нарушение его прав и законных интересов ранее принятым решением о добровольной ликвидации. Если же в рамках исполнения такого решения имущественное требование кредитора будет удовлетворено, то нет оснований для банкротного процесса, а значит, опять-таки права кредитора не будут нарушены…

Градация оснований оспоримости и ничтожности для решений собраний была задана ГК РФ и она в чем-то повторяет логику оспоримости/ничтожности сделок: оспоримость — это что-то, связанное с нарушениями, которые еще нужно установить, причем нередко как совокупность обстоятельств; а ничтожность — это какие-то из ряда вон выходящие нарушения, которые должны предполагать большую или меньшую «автоматичность» аннулирования ничтожного юридического факта…

Как можно видеть из практики нижестоящих судов, кассационные суды прочитали данное положение именно так, что в порядке аналогии закона (ведь именно о ней идет речь в п. 1 ст. 6 ГК РФ — на эту норму ссылается ВС РФ в указанном разъяснении) срок исковой давности, предусмотренный п. 5 ст. 181.4 ГК РФ для оспоримых решений собраний, стал применяться также и к ничтожным решениям собраний коммерческих корпораций…

Во всех сложных практических ситуациях, когда суды сталкиваются с тем или иным не урегулированным в законе вопросом применительно к решениям собраний, они каждый раз обращаются к общему учению о сделке. Вопрос «А что там про сделки написано?» подспудно задается судебной практикой в любой ситуации, когда норм позитивного права оказывается недостаточно для решения практического казуса по поводу недействительности решений собраний. Наконец, именно так и поступил ВС РФ при рассмотрении дела ООО «Яна Тормыш», сказав ровно то, что другие суды не отваживались произнести вслух: решения суть разновидность сделок; там, где специальным законодательстом о решениях собраний что-то не предусмотрено, восполнительно следует обращаться к нормам о сделках…

Согласно разъяснению высшего суда (абз. 3 п. 107 постановления № 25) решения очных собраний участников хозяйственных обществ, не удостоверенные нотариусом или лицом, ведущим реестр акционеров и выполняющим функции счетной комиссии, в порядке, установленном подп. 1–3 п. 3 ст. 67.1 ГК РФ, если иной способ удостоверения не предусмотрен уставом ООО либо решением общего собрания участников, принятым единогласно, являются ничтожными применительно к п. 3 ст. 163 ГК РФ…

В подтверждение крайне консервативного подхода к удостоверению решений собраний ООО, при котором любое нарушение формы чревато ничтожностью, можно привести еще одно недавнее «изобретение» высшего суда. В том же недавно опубликованном Обзоре судебной практики предлагается распространить нотариальное удостоверение на… решения единственного участника…

Иск о заявлении ничтожности решения собрания может быть заявлен не только непосредственным акционером такого АО, но и так называемым бенефициарным собственником, отстоящим от российского АО на несколько уровней в корпоративной цепочке (дело ЗАО «Аспект-Финанс»)…

Ответ на вопрос о том, можно ли исцелить порок ничтожности корпоративного решения, дали кассационные суды. Они установили, что невозможность признания решения собрания недействительным при условии его подтверждения решением последующего собрания касается исключительно оспоримого решения, а значит, такая опция для ничтожных решений недоступна. При этом основания ничтожности первоначального решения могут быть различными: несоблюдение требования о нотариальном удостоверении протокола решения и требования о необходимом большинстве голосов для принятия решения в соответствии с Законом об ООО или уставом конкретного общества; несоблюдение только лишь требования о нотариальном удостоверении протокола решения; признание решений собраний акционеров в отсутствие кворума недействительным из-за неучастия в собраниях акционера с существенной долей акций; проведение собрания согласно сфальсифицированному документу».