Недавно была опубликована одноименная фундаментальная статья проф. А.Г. Диденко, учителя многих из нас, выдержки из которой я хотел бы привести для продолжения темы принципов права, их определенности.
Право не относится к этим категориям [«вещи в себе»: непознанными и непознаваемыми, необъяснимыми], оно создаётся обществом и подлежит определению.
Определенное представление о справедливости создается и цементируется национальным духом, идеалами, верой, традициями. Поэтому дать ей общее определение бессмысленно и невозможно.
Что касается определения морали, то оно варьируется в разных работах, но в основном сводится к тому, что мораль — это принятые в обществе представления о хорошем и плохом, правильном и неправильном, добре и зле, а также совокупность норм поведения, вытекающих из этих представлений.
У каждого человека может быть свой вполне автономный взгляд на то или иное произведение искусства, на то или иное понимание справедливости в конкретной ситуации. И эта субъективная сторона не подлежит какому-то общему определению. Но жить в обществе и быть свободным от вкусов общества нельзя. И из множества субъективных представлений, отвергающих какие-то частные признаки, создаётся объективное, не зависящее от субъекта, эстетическое или этическое восприятие исторической эпохой, тем или иным обществом, отрезком времени, того или иного произведения или явления. Оно может быть ограничено временем, территорией, оно может признаваться и со временем отвергаться, но в данный момент оно не только субъективно, но обладает объективными качествами.
Если сравнивать правовые явления с искусством, то в искусстве границы объективной определенности существуют, но они более зыбки, в праве они точно закреплены, хотя при использовании в процессе правоприменения оценочных понятий, жёсткая четкость границ тоже исчезает.В частном праве мораль выступает обычно в качестве добросовестности. Примерами могут служить правила об учете деловой этики, о необходимости предупреждения покупателя о недостатках товара, об установлении разумных сроков устранения дефектов в выполненных работах и некоторые другие.
При принятии законов учитываются моральные нормы, хотя это не всегда бросается в глаза, в том числе и законодателю.
Социологи не без оснований утверждают, что в народном сознании справедливость стоит выше закона, хотя государство постоянно декларирует свое стремление к справедливости в политике, экономике, общественной жизни, а суды провозглашают справедливость в качестве целей принимаемых ими решений. Однако в своей практической деятельности суды действуют по предписаниям вышестоящих инстанций, в которых справедливость целью не является далеко не всегда. К сожалению, во многих законах справедливость скорее декларируется, чем обеспечивается. Законы часто лоббируются и принимаются скорее в интересах элиты, чем рядовых граждан. Нормы закона соответствуют пониманию справедливости одними социальными группами и противоречат пониманию справедливости другими.
Для эффективности законов требуется: а) их качественность; б) наличие сильного государственного аппарата, поддерживающего их исполнение; в) поддержка соответствующих общественных сил. Эти требования относятся и к законодательству сегодняшнего дня.
Правосознание выходит на качественно иной уровень. Влияние правосознания на законодательство до последнего времени было ничтожно. Власть, во всяком случае, в собственных глазах, отождествляет себя со справедливостью, также как и свое право. Кто-то заметит, что и в советские времена были справедливые судебные решения, яркая публицистика, книги, фильмы, посвященные реализации высоких нравственных принципов. Власть позволяла что-то подправить, было дозволено, как королевским шутам, говорить правителям правду, но на основу власти посягать было нельзя. Демократизация позволила бороться с всевластием власти, хотя она по-прежнему показывает зубы. Но появились механизмы борьбы с незаконными действиями власти. Сегодня по-прежнему еще трудно говорить о заметном влиянии общественной позиции на право, но появилась тенденция, сделаны первые шаги. Так, при определенных условиях допустимо не применять закон при его несправедливости.
В интернете были опубликованы данные о том, кому принадлежат высшие учебные заведения в Казахстане, бывшие ранее государственными. Большинство вузов принадлежит бывшим руководителям этих вузов и их родственникам. Или капиталы, выведенные в офшоры, особняки, приобретённые за границей — все это оформлено юридически безупречно, но народное сознание говорит: действия новых собственников нечистоплотны. Законная цепочка сделок, скрывающая подлинного бенефициара — прикрытие безнравственных поступков. Ни у кого не вызывает сомнений, что казахстанские миллиардеры какими бы законами они не руководствовались, присвоили ресурсы Казахстана несправедливым путем. Как писал Лермонтов: «… таитесь вы под сению закона, пред вами суд и правда, все молчи». Общественная мораль и понимание справедливости, точнее — несправедливости, действий олигархических групп, лиц, злоупотребляющих своим административным положением и коррумпированными связями, достаточно единодушна. Спор о справедливости той или иной ситуации сродни спору о произведении искусства: для одних оно прекрасно, для других безобразно или посредственно. И один и тот же наблюдатель в зависимости от настроения, опыта, состояния души может один и тот же объект оценивать по-разному. Но, тем не менее, оно все же имеет объективную самостоятельную ценность вне зависимости от субъективных оценок и его восприятия. Как бы трудно, а то и невозможно в данное мгновение найти объективные критерии оценочного понятия, они существуют. Справедливость конкретна. Она привязана к историческому моменту общества с его состоянием культуры, права, религии, политики, экономики, нравственности, к конкретной ситуации.
Интересно заметить, что ст. 10 ГК России в числе требований по осуществлению права не называет справедливость, а только добросовестность и разумность. Возникает вопрос, на который нет ясного ответа, каковы последствия нарушения справедливости при отсутствии упреков лица в добросовестности? Такие ситуации возможны, и есть практика, когда суд, руководствуясь принципом справедливости, при отсутствии каких бы то ни было упреков к поведению правообладателя, уменьшает его притязания по сравнению, к примеру, с предусмотренными договорами бонусами, вознаграждениями в силу их чрезмерности.
В силу определенной консервативности права, не поспевающего за жизненными изменениями, возникает нужда не столько в кардинальном изменении законодательства (это процесс сложный и не всегда целесообразный), сколько в изменении его смысловой наполненности. Правовая цивилизации предлагает наиболее важные инструменты корректировки: справедливость и добросовестность, без которых трудно обойтись вне зависимости от того, закреплены они в законе или нет.
Когда п. 4 ст. 8 ГК говорит о требовании справедливости при осуществлении прав, то имеется в виду сверхсправедливость, лежащая вне права. Ибо есть справедливость внутри права, и, действуя по праву, субъект действует по юридической справедливости этого общества. Но этого порой оказывается мало. Наверное, пункт 4 ст. 8 ГК неудачен. Граждане, юридические лица должны соблюдать требования законодательства, предполагающие добросовестность, разумность, справедливость их поведения. Нарушение этих требований даёт суду право отказать в защите принадлежащего лицу права.
На меня произвела впечатление статья судьи Верховного Суда Украины С.А. Погребного, где автор на основе доктрины и с опорой на принципы права, представляет практику Верховного Суда, которая демонстрирует отход от буквального толкования правовых норм в пользу принципа справедливости, толкует действующее законодательство с целью заполнения существующих пробелов в праве с осовремениванием устаревших правовых норм и их приспособлением к новым условиям и вызовам. Теперь после этой доктринальной конференции правоприменительная практика возьмет доктрину в дружеские объятия. Прости меня, Господи, за иронию и сарказм.
В судебных решениях часто встречается ссылка на принцип справедливости. Думаю, что она лишена смысловой нагрузки. Простая ссылка, без объяснения, какую справедливость увидел судья в конкретном случае, он не в состоянии основываться на общем определении. Обычный популизм.