Данная статья является отличным примером того, почему английские суды по праву обладают высоким авторитетом.

В-первых, английский суд первой инстанции продемонстрировал полную готовность идти в ногу со временем. Он нашел возможность по существу разрешить сложные вопросы права, связанные с совершенно новыми видами имущества и спорами по поводу такого имущества.

Во-вторых, суд, при разрешении этого дела показал наличие знаний о теоретических разработках по данному вопросу и способность их анализа и применения к конкретному делу.

В-третьих, суд установил обеспечительные меры на имущество, находящееся за пределами страны. Суд приказал лицу, владеющему информацией, относящейся к делу, раскрыть эту информацию.

В-четвертых, суд реализовал возможность принять иск к неизвестным лицам.

В-пятых, суд проанализировал судебные дела, в которых рассматривались вопросы, имеющие значение для данного дела.

В-шестых, из-за срочности вопроса судья разрешил истцу официально направить извещение по электронной почте.

Он также дал возможность извещения ответчиков в виде депонирования письма ответчикам в суде.

Ниже представлены отдельные (объемные) выдержки из статьи.

1. Один из наиболее доходных видов киберпреступлений — это так называемые программы-вымогатели (ransomware). Внедренная злокозненными хакерами программа блокирует компьютер жертвы, и та вынуждена заплатить хакерам выкуп, чтобы спасти свои данные и свой бизнес. И если бизнес крупный, то выкуп может составлять миллионы долларов.

2. Канадская страховая фирма стала жертвой хакеров. Злодеям удалось обойти защиту компьютерной сети фирмы и установить на одном из ее серверов вредоносную программу. Программа закодировала все данные на всех компьютерах фирмы, сделав их непригодными к использованию.

3. Канадская фирма, надо сказать, оказалась на редкость предусмотрительной: она была застрахована от кибератак в английской страховой компании. Так что с финансовой точки зрения шантаж стал проблемой англичан. Соответственно, взаимодействие с шантажистами взяла на себя английская компания.

4. По итогам переговоров англичане были вынуждены согласиться на выплату злодеям почти 1 млн долл. США (переговорщикам удалось лишь сбить цену с 1,2 до 0,95 млн). Платить нужно было в биткоинах по текущему курсу на указанный злодеями адрес в сети Bitcoin.

5. Английская компания, следуя указаниям, купила 109 биткоинов и перевела их на соответствующий аккаунт. На следующий день удовлетворенные злодеи прислали программу для расшифровки данных.

6. Детективам агентства удалось проследить судьбу биткоинов, полученных в качестве выкупа. (Следует иметь в виду, что все данные о транзакциях в блокчейне общедоступны, неизвестны лишь имена держателей счетов.) Несколько криптомонет к тому времени уже разменяли на обычные (фиатные) деньги, но львиная доля выкупа — 96 монет — была переведена на некий аккаунт в сети Bitcoin. Этот счет, как выяснилось, принадлежал известной криптобирже под названием Bitfinex.

7. Биржа Bitfinex находится под управлением компаний с Британских Виргинских Островов (БВО). Криптобиржи занимаются обменом криптовалют на другие криптовалюты и фиатные деньги. Соответственно, биржи регулярно принимают на свой аккаунт криптовалюту от своих клиентов. Судя по всему, на бирже злодеи намеревались конвертировать добычу в другие виды активов, чтобы запутать следы.

8. В случае блокчейна есть «банковские счета» пользователей, но нет банка. При помощи хитроумной технологии счета пользователей ведутся децентрализованным образом силами самих же пользователей.

9. Отсутствие единого центра управления системой счетов пользователей создает серьезные регуляторные проблемы для государств, желающих контролировать транзакции пользователей блокчейна. Поскольку нет банка, ведущего счета, то невозможно потребовать от него идентификации клиента при открытии счета, проверки происхождения его средств, а также блокировки счета в случае совершения подозрительных операций.

10. Значит ли это, что государства бессильны против криптожуликов? Не совсем. Действительно, транзакции в самом блокчейне власти контролировать физически не в состоянии. Но зато они без особых проблем могут контролировать операции на выходе из блокчейна — такие, как конвертация криптоактивов в фиатные деньги, осуществляемая криптобиржами.

11. Поскольку криптобирже жизненно необходимы счета в фиатных валютах, ее деятельность ведется от имени юридического лица, зарегистрированного в той или иной юрисдикции. И вот к этому лицу как раз и можно предъявить все нужные властям требования — от идентификации клиентов биржи до блокировки принадлежащих этим клиентам криптоактивов, переведенных на аккаунт биржи для конвертации.

12. Сегодня единообразное антиотмывочное регулирование действует практически во всех странах мира (прежде всего стараниями Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), поддерживаемой ключевыми западными странами). В том числе и в офшорных зонах, таких как БВО. Так что даже офшорная криптобиржа обязана, как и любые другие финансовые посредники, идентифицировать своих клиентов и блокировать их активы в случае подозрений на отмывание.

13. Заблокировать биткоины на аккаунте самого жулика властям затруднительно, но как только жулик перевел биткоины на аккаунт биржи для конвертации, все становится гораздо проще.

14. Известно, что в России стороны гражданско-правового спора нередко пытаются решить свои проблемы через возбуждение уголовного дела (что, конечно, не лучшим образом характеризует эффективность отечественной судебной системы в части разрешения гражданско-правовых споров). А вот в некоторых других юрисдикциях бывает, что, наоборот, даже с явно преступными деяниями проще и эффективнее бороться при помощи гражданского иска.

15. В Англии суды в гражданско-правовых спорах имеют чрезвычайно мощные инструменты воздействия на стороны спора и других лиц, имеющих отношение к спору.

16. Так, суд может приказать лицу, владеющему той или иной информацией, относящейся к делу, раскрыть эту информацию. Суд также может приказать лицу, под чьим контролем находятся некие активы, заморозить эти активы, т.е. не допустить их передачи другим лицам.

17. Такие приказы выпускаются в режиме обеспечительных мер, и в экстренных случаях получить их в суде можно очень быстро, иногда даже по телефону.

18. Английские обеспечительные меры, как правило, не могут быть формально признаны и приведены в исполнение за рубежом, в том числе на БВО. Учитывая это, английские суды обычно не склонны выдавать приказы на введение обеспечительных мер, адресованные лицам, находящимся вне юрисдикции суда. Но, как мы увидим далее, бывают и исключения. И нередко резиденты зарубежных стран выполняют адресованные им приказы английских судов добровольно, не дожидаясь вмешательства местной юстиции.

19. Английская компания обратилась в Высокий суд Англии и Уэльса с иском к четырем ответчикам. Первый ответчик — «неизвестные лица, которые требовали биткоины». (Да, в Англии можно предъявить иск неизвестным лицам.).

20. Второй ответчик — «неизвестные лица, которые владеют указанными биткоинами или контролируют их». (Очевидно, при помощи этой формулировки истец желает учесть возможность того, что биткоины были зачислены шантажистами на счет других лиц.).

21. Наконец, третий и четвертый ответчики — это две компании, совместно ведущие криптобиржевой бизнес под общим наименованием Bitfinex. Обе компании зарегистрированы на БВО, но руководство ими (как упоминается в судебном акте) фактически осуществляется из Англии, по крайней мере частично.

22. В исковом заявлении фигурировало два альтернативных основания иска.

23. Во-первых, компания перевела злодеям принадлежащие компании биткоины, на которые те не имели никакого права. Соответственно, компания предъявляет всем четырем ответчикам требование о возврате неосновательно полученного имущества.

24. Во-вторых, злодеи совершили деликт против канадской фирмы. Что касается конкретного вида деликта, то тут возможны варианты: запугивание, обман, присвоение имущества. Так или иначе, у фирмы возникло требование к злодеям о возмещении убытков, которое затем перешло к английской страховой компании — как по суброгации, так и по отдельно заключенному соглашению об уступке требования.

25. Одновременно с подачей иска истец ходатайствовал о введении двух видов обеспечительных мер: 1) приказ о раскрытии информации; 2) запрет на отчуждение имущества.

26. Ходатайство рассматривал судья Высокого суда Саймон Брайан (Mr Justice Bryan). Написанный им судебный акт занимает около 17 страниц.

27. Судья Брайан отмечает, что криптобиржа в некотором смысле проявила готовность к сотрудничеству: она ответила на запрос истца, что не может предоставить ему клиентское досье без судебного приказа, но на практике она готова исполнить приказ суда любой страны. Биржа также согласилась вести общение по электронной почте, хотя и указала, что официальные уведомления следует направлять по адресу на БВО.

28. В арсенале английских судов имеются два несколько различающихся вида обеспечительных мер, связанных с блокировкой активов.

29. Приказ о заморозке активов представляет собой адресованный ответчику или третьему лицу запрет на отчуждение любых активов, которые он прямо или косвенно контролирует. Обычно приказ устанавливает сумму, на которую активы ответчика замораживаются (соответствующую цене иска). В крупных исках такой приказ обычно имеет всемирный характер, т.е. устанавливает запрет на отчуждение активов, находящихся в любой стране мира.

30. Запрет на отчуждение имущества, как явствует из названия, вводится в отношении определенного имущества. Но является ли криптовалюта имуществом в смысле английского права?

31. Казалось бы, ответ очевиден. Криптовалюта имеет несомненную ценность для участников гражданского оборота, и они регулярно совершают с ней сделки. Для практических целей криптовалюта на аккаунте пользователя в блокчейне не слишком отличается от безналичных денег на его счете в банке (а деньги, несомненно, являются имуществом). Было бы очень странно отказывать криптовалюте в звании имущества.

32. Однако здесь есть одна техническая проблема. Английское право традиционно признает лишь два вида имущества (помимо недвижимости, о которой мы здесь не говорим). И отнести криптовалюту к одному из этих видов довольно затруднительно.

33. Первый вид — это материальные вещи, которыми собственник может физически владеть и которые можно физически передавать от одного владельца другому. Примеры: автомобиль, монета, картина.

34. Второй вид — это активы нематериального характера, права на которые в случае спора реализуются лишь через судебный иск, но не путем физического завладения. Примеры: право требования уплаты долга, акции в компаниях, права бенефициара траста, большинство видов интеллектуальных прав.

35. Проблема в том, что криптовалюта не вписывается бесспорным образом ни в одну из этих двух категорий.

36. С одной стороны, криптомонета не является материальной вещью, которой можно физически владеть. «Владение» криптомонетами и их «передача» происходят не в физическом пространстве, а лишь во «вселенной» данного блокчейна, т.е. в виде записей в некоем распределенном реестре.

37. С другой стороны, права владельца криптомонеты реализуются отнюдь не судебным иском. В отличие от ситуации с безналичными деньгами на счете в банке, такой иск предъявить просто некому: в блокчейне есть счета, но нет банка. Свои права на криптомонету (в том числе ее хранение и передачу) ее владелец реализует самостоятельно при помощи современных компьютерных технологий.

38. Проблема гражданско-правовой классификации криптоактивов подробно обсуждалась в документе под названием «Правовое заключение о криптовалютах и смарт-контрактах». Он был выпущен в 2019 г. рабочей группой из авторитетных юристов, которую возглавлял Канцлер Высокого суда Джеффри Вос (Sir Geoffrey Vos).

39. Взвесив все за и против, а также подробно обсудив судебные решения, уже принятые на эту тему, рабочая группа пришла к следующему выводу: «Если такая классификация вообще необходима, то криптоактивы лучше всего рассматривать как еще один, третий вид имущества».

40. Брайан, приведя обширную цитату из упомянутого документа, содержащую обсуждение вопроса о гражданско-правовой классификации криптоактивов, присоединяется к авторитетному мнению рабочей группы.

41. По заключению судьи, криптовалюта является имуществом — во всяком случае для целей введения запрета на отчуждение этого имущества в режиме обеспечительных мер.

42. Если так, то в отношении криптовалюты возможно введение обеспечительных мер в виде запрета на отчуждение имущества. Этот запрет адресуется владельцу того аккаунта в блокчейне, на котором находится криптовалюта.

43. В английском праве проблема международной компетенции суда традиционно формулируется в терминах уведомления ответчика о процессе. Считается, что если ответчик надлежащим образом уведомлен, то английский суд компетентен рассмотреть спор.

44. Решая вопрос о том, давать ли разрешение на уведомление ответчика за рубежом, суд фактически решает вопрос о том, является ли английская юрисдикция надлежащей для разрешения этого спора. Иначе говоря, стоит ли суду признавать свою компетенцию на разрешение спора с иностранным ответчиком.

45. Судья ссылается на нормативный акт, где перечисляются основания для разрешения уведомления за рубежом. Некоторые из них представляются судье подходящими к данному случаю. В частности, основание, относящееся к деликтным искам.

46. В соответствии с этим правилом разрешается уведомление ответчика за рубежом, если ущерб от деликта возник на территории юрисдикции (т.е. Англии и Уэльса) или был причинен действиями, совершенными на территории юрисдикции.

47. В данном случае английская компания заплатила за биткоины со счета в английском банке, так что можно считать, что и ущерб ей был причинен в Англии.

48. Стоит заметить, что вообще-то запрашиваемые истцом обеспечительные меры происходят из иска о правах на имущество, а не из деликтного иска. Судья, однако, предпочитает не заметить этой неувязочки и в итоге приходит к выводу, что можно уведомить о процессе всех четырех ответчиков в отношении иска в части «возврата имущества» и «конструктивного траста».

49. Оставался лишь один нюанс. Как именно истцу следует уведомить ответчиков о процессе? Особенно это касается первого и второго ответчиков, т.е. неизвестных злодеев. Ведь, по английским понятиям, без надлежащего уведомления ответчика о процессе у суда не возникнет юрисдикции над этим ответчиком.

50. Английские суды ранее уже сталкивались с подобными ситуациями в делах о шантаже. Судья приводит ссылки на два дела. В одном из них судья Высокого суда выпустил адресованный злодеям приказ объявиться и сообщить свой адрес, а на случай неподчинения разрешил истцу известить ответчика альтернативным методом, просто депонировав в суде письмо злодеям. В другом деле тот же самый судья Высокого суда разрешил уведомить ответчика, направив сообщение по адресу электронной почты, с которого поступали угрозы.

51. Истец в рассматриваемом деле просил разрешения на следующую схему уведомления злодеев. Надо истребовать у криптобиржи информацию о личности клиентов, от которых поступили биткоины, а также об их электронных и обычных адресах (предположительно, биржа получила от клиентов эту информацию в рамках антиотмывочной идентификации). Затем надо направить извещения по этим адресам.

52. Судья Брайан эту идею полностью одобрил. Как уже говорилось, решение вопроса о раскрытии биржей полного досье о клиенте было отложено на потом. Однако, по словам судьи, предоставление ограниченной информации о клиенте в виде имени и адреса необходимо для контроля за исполнением вводимого судом запрета на отчуждение биткоинов. Соответственно, следует потребовать от биржи раскрытия этой информации в рамках запрета на отчуждение имущества.

53. На всякий случай судья одобрил также и альтернативный метод извещения первого и второго ответчиков в виде депонирования письма ответчикам в суде.

54. Что касается третьего и четвертого ответчиков (т.е. криптобиржи), то с ними уже велась переписка по электронной почте. Они, правда, попросили присылать официальные уведомления по юридическому адресу на БВО, но ввиду срочности вопроса судья в виде исключения разрешил истцу официально известить биржу по электронной почте.

55. Рассмотренное дело интересно прежде всего тем, что в нем впервые в истории судопроизводства — и, по-видимому, в истории не только Англии, но и всего мира — суд более или менее детально исследовал и в итоге разрешил вопрос о гражданско-правовой квалификации криптоактивов. По заключению судьи, криптоактивы — в данном случае биткоины — являются имуществом, но при этом образуют особую категорию имущества, отличную от двух категорий, ранее признаваемых английским правом.

56. В целом можно сказать, что английский суд первой инстанции продемонстрировал полную готовность идти в ногу со временем. Судья не стал отфутболивать весьма необычный иск под формальными предлогами — которые, несомненно, легко можно было подыскать. Он нашел возможность по существу исследовать и разрешить сложные вопросы права, связанные с совершенно новыми, ранее неслыханными, видами имущества и спорами по поводу такого имущества.